Вирусолог Феликс Ершов дал ответ противникам вакцин от COVID-19

Пандемия коронавируса показала величие человеческой мысли и в то же время ничтожность нашего сознания на фоне метаморфоз, которые могут происходить в мире мельчайших организмов планеты. Вопрос, что с нами будет дальше и как будет выглядеть постковидная жизнь, мы решили задать одному из старейших вирусологов России Феликсу Ивановичу Ершову.

– Феликс Иванович, что не так с вакциной AstraZeneca, от которой начали отказываться в некоторых странах?

– Эта вакцина тоже векторная и тоже аденовирусная, как наш «Спутник V». Но аденовирус там обезьяний, а не человеческий, и с этим связывают случаи осложнений, которые возникали среди людей. Вот поэтому в некоторых странах решили от нее отказаться. Это официальная позиция. Но представители AstraZeneca были не прочь посотрудничать с нами. Знаю, что была договоренность о совместном выпуске доз, где первый вектор (компоненты для первой прививки) – их, а второй (компоненты для второй) — наш.

– Некоторые россияне продолжают ждать третью вакцину, где вирус убит. Поэтому не прививаются. В чем ее исключительность?

– В третьей, так называемой, чумаковской вакцине (она изготовлена в Центре Чумакова) использованы классические технологии. Организм обманывают, вводя убитый, то есть инактивированный вирус, который не размножается, но формирует иммунный ответ. У обывателей сложилось мнение, что она лучшая, потому что технология давно отработана. На самом деле все три вакцины одинаково безопасны и одинаково эффективны. Векторный метод, когда берется ген, ответственный за синтез шипов, которыми покрыта корона, эффективен на 96%. Во второй — новосибирской вакцине –  используются уже готовые белки, то есть пептидные антигены трёх разных белков вируса — это тоже абсолютно безопасная схема. Одним словом, три разных подхода, а результат один.

– Почему Россия стала первой страной, зарегистрировавшей векторную вакцину? У нас был туз в рукаве?

– Этот факт объясняется очень просто: мы проявили исключительное любопытство к вирусу Эболы. У российских вирусологов за несколько лет была отработана современная векторная технология по созданию вакцины против Эболы, которая успешно применяется сейчас в Гвинее. Наша вакцина на сегодняшний день самая лучшая. А вакцина от коронавируса была создана на этой готовой платформе.

– Тем не менее, от нее отказалась Бразилия, которая сейчас на первом месте по числу заразившихся. Менеджер фармрегулятора по лекарствам и биологическим продуктам Бразилии Густаво Мендеса отметил, что решающим фактором для запрета стало то, что в российской вакцине есть аденовирус, способный воспроизводиться. По его словам, это является «серьёзным дефектом».

– Аденовирус не способен встраиваться в человеческую ДНК. У него просто нет такого фермента. Кроме того, у аденовирусов, используемых в «Спутнике V», вырезана часть ДНК, которая отвечает за репликацию. Чтобы это было проще понять, представьте себе, что аденовирус — это такси, которое довозит до полицейского участка муляж преступника. Правоохранители видят этот муляж и обстреливают его. Потом они убеждаются, что угроза была не настоящей. Но у них теперь есть фоторобот преступника — они его везде узнают и истребят. То есть иммунные клетки после вакцинации будут знать, что представляет собой живой вирус. Они видели его копию. Если бразильским чиновникам от здравоохранения не хватает какой-то информации по безопасности вакцины, институт Гамалеи готов ее с радостью предоставить.

– В каких странах лучшие показатели по результатам вакцинации?

– В Израиле и Китае привили больше половины населения. До этих цифр России ещё далеко.

– Борьба с коронавирусом в итоге должна сводиться только к использованию вакцин?

– Нет, конечно. Есть вирусологическое решение проблемы, а есть социальное. Во время Великой Отечественной войны в советской армии не было сыпного тифа только благодаря работе санитарных служб. А у немцев тиф свирепствовал, потому что они не дезинфицировали одежду, как мы, и не создавали карантинных зон. И все меры, которые были предприняты в России сейчас, говорят о том, что мы не растеряли наследие прошлого. Наша санитарная служба все ещё сильна. Все действия, от прекращения авиасообщения до объявления самоизоляции, были необходимы для борьбы с эпидемией.

– Кто, по вашему, выиграет войну вакцин? Россия, Америка, Китай?

– Верю в нашу векторную. Хотя американская тоже хорошая. Но популяризации нашей вакцины мешают многочисленные вбросы о том, что нас травят и убивают. Откуда берется эта информация? Кто ее придумывает? Про чипирование я уж не говорю, это совершеннейший бред от тех, кто верит в теорию «золотого миллиарда».

– А вы конспирологическим теориям не верите?

– Я допускаю, что разработки бактериологического оружия ведутся во многих странах. Потому что оно эффективнее атомных бомб. Можно избавиться от людей, и при этом все материальные ценности будут сохранены. И многие наши политики обвиняют американцев в искусственно созданной пандемии коронавируса. Однако как же тогда наследники Колумба не позаботились о противоядии для себя? Смертность в США была чудовищно высокой.

– Вы верите в то, что начнется третья волна коронавируса?

– Я не вижу оснований для третьего всплеска и считаю, что у нас не было и второго. Мы продолжаем жить и работать в условиях первой волны, которая постепенно идёт на спад. Прививочная кампания продолжается, несмотря на сомневающихся. К осени коронавирус приобретет черты обычного сезонного ОРВИ, так как  у большинства сформируется коллективный иммунитет к нему.

– А как же полторы тысячи мутаций коронавируса, отмеченных в России?

– Они все чувствительны к вакцине.

– А вот Индия удерживает мировое лидерство по приросту зараженных. Местный вариант коронавируса, как заявили в ВОЗ, может представлять угрозу даже для тех, кто переболел или вакцинировался. В чем особенность индийской мутации COVID-19?

– Я соглашусь с директором Федерального исследовательского Центра вирусологии и микробиологии Денисом Колбасовым, который считает, что ситуация в Индии уже вышла из-под контроля местных властей и представляет собой неуправляемый процесс. Количество инфицированных настолько велико, что контролировать распространение инфекции, вне зависимости от того, каким штаммом это вызвано, там уже невозможно. Индия — это адский котел, в котором перемешались все штаммы. И вы не думайте, что вирусы мутируют каждый день. Этот процесс достаточно затяжной. Но даже если появится неуязвимый мутант, нашим учёным понадобится 3-4 месяца, чтобы создать вакцину против него.

Фото: АГН «Москва»

– Как вы считаете, какой будет постковидная жизнь? Мы снимем однажды маски? Перестанем вакцинироваться?

– Боюсь, нам придется прививаться от COVID-19, как от гриппа, достаточно регулярно. Если вы не знали, в XX веке коронавирусы среди всех ОРВИ занимали очень скромное шестое место. От них редко поднималась высокая температура. После пандемии коронавирус переместится на второе место после гриппа, и сдерживать его свирепость придется все теми же методами –  иммунизацией, масками, социальной дистанцией.

– Есть опасность, что в мире вспыхнет новая пандемия неизвестного вируса?

– XXI век будет веком новых вирусов, даже не сомневайтесь. У человека нарушились отношения с природой, ускорились транспортные связи, глобальное потепление уже не миф. Город засыпает — просыпается мафия: человечество продолжает негативно влиять на экологию, и мир самоочищается. Он призовет на помощь самых древних жителей планеты. Мельчайших и неистребимых. 

Читайте материал «На российских больных испытывали лекарства от COVID-19, отвергнутые ВОЗ»  

Источник: mk.ru